следующий за луной.,
Человек в картинной раме одинокий и хромой,
Бродит каждый день по ванне, словно он здесь лишь изгой.
Он сутуло бродит вечно, день за днём и шаг за шагом,
А картина всё беспечно лишь висит, с диваном рядом.
На картине – одна гамма: черный фон и бледные штрихи,
Человек рисован прямо, словно он сшит из тоски.
Словно руки – это время, что проходит так устало,
Ну а ноги, будни тлена, что бредут куда-то прямо.
Так и этот человечек, бродит в черно-белой рамке,
Тихо и уж так умело, пересчитывая краны.
Знает он, где сколько плиток, где есть трещина и брак,
Выучил он без ошибок, где какая тень и мрак.
Он привык, что люди слепнут, стоит им включить свой свет,
Их глаза уж тут же меркнут и теряется ответ
И не видят их глазницы ни улыбок, ни всех слёз,
Что роняет одиноко человек из пресных грёз.
Каждый день он бродит скучно и не помнит ничего,
Только временно и тучно пересчитывает рок.
Он не помнит, как был писан, как он начал здесь бродить,
Кто его сюда записывал и давно ли он горит?...
Человек в картинной раме так давно лишен себя,
Что не помнит он о маме, он не помнит ни черта.
Он был создан на бумаге, из придирчивых волокон:
Человек в картинной раме, создан дьяволом и богом.
© Cezei.
Бродит каждый день по ванне, словно он здесь лишь изгой.
Он сутуло бродит вечно, день за днём и шаг за шагом,
А картина всё беспечно лишь висит, с диваном рядом.
На картине – одна гамма: черный фон и бледные штрихи,
Человек рисован прямо, словно он сшит из тоски.
Словно руки – это время, что проходит так устало,
Ну а ноги, будни тлена, что бредут куда-то прямо.
Так и этот человечек, бродит в черно-белой рамке,
Тихо и уж так умело, пересчитывая краны.
Знает он, где сколько плиток, где есть трещина и брак,
Выучил он без ошибок, где какая тень и мрак.
Он привык, что люди слепнут, стоит им включить свой свет,
Их глаза уж тут же меркнут и теряется ответ
И не видят их глазницы ни улыбок, ни всех слёз,
Что роняет одиноко человек из пресных грёз.
Каждый день он бродит скучно и не помнит ничего,
Только временно и тучно пересчитывает рок.
Он не помнит, как был писан, как он начал здесь бродить,
Кто его сюда записывал и давно ли он горит?...
Человек в картинной раме так давно лишен себя,
Что не помнит он о маме, он не помнит ни черта.
Он был создан на бумаге, из придирчивых волокон:
Человек в картинной раме, создан дьяволом и богом.
© Cezei.
