следующий за луной.,
К чёрту расставание дуальности признание,
Забыть его бы, в полночной дали и уйти туда, где летали,
Пройтись по мрамору лунных тропок, отпить вина из ромашковых окон,
И укрыться в последние минуты покровом, закутать щиколотки, согреть любого.
И понять, что не имеет значенья: живешь ли рядом или вдали теченья.
Главное, что ночью поздней, когда соловей вьет чужие гнезда розгой,
Нам сняться сны одной масти – страшные, что полнятся ярости, пряно красной,
Что потом мы будем сжимать зубам угол подушки и собственное сердце в тиши слушать.
В чёрту разлуку, которая длится, вечность, тебе не кажется это беспечно?
Уж лучше бегать и мокнуть под дождем из кислотной основы,
Чем думать о том, что ты был полжизни лишен собственного слова,
Которое когда-то принесло ясность в наши чувства снова и снова.
Я знаю, что в наших городах разные улицы и разные реки:
У тебя есть Темза, а у меня лишь Днепра опущенные веки.
И улицы всегда у нас пахнут по-разному и дым из губ срывается красками,
Знаю, что в твоем доме чай крепче, а пирог слаще – к чёрту расставания? Давай жить иначе.
Давай пробежим эти дороги, сотрем до крови, уставшие ноги,
Побьем наши страхи подушками, фетром, и бросимся с головою в утехи ветра.
Позволим нести нас собственному сердцу, улыбаться безумно, словно это вечно,
И затем, в рьяно сладкую полночь, встретимся под дождем Амстердама…и это не больно.
И первый танец, который сломает преграды, сломает основы наших цепей.
Мы будем ведь этому только рады, а губы слаще, а жизнь настоящая, в сердцах клей.
И ноги утонут в лужах от осени поздней, но в голове только покой не серьезный:
«Все это так странно-просто. Нам нужен наш город, где всегда только я и ты, очень поздно»
© Cezei. 13 September, 2012.
Забыть его бы, в полночной дали и уйти туда, где летали,
Пройтись по мрамору лунных тропок, отпить вина из ромашковых окон,
И укрыться в последние минуты покровом, закутать щиколотки, согреть любого.
И понять, что не имеет значенья: живешь ли рядом или вдали теченья.
Главное, что ночью поздней, когда соловей вьет чужие гнезда розгой,
Нам сняться сны одной масти – страшные, что полнятся ярости, пряно красной,
Что потом мы будем сжимать зубам угол подушки и собственное сердце в тиши слушать.
В чёрту разлуку, которая длится, вечность, тебе не кажется это беспечно?
Уж лучше бегать и мокнуть под дождем из кислотной основы,
Чем думать о том, что ты был полжизни лишен собственного слова,
Которое когда-то принесло ясность в наши чувства снова и снова.
Я знаю, что в наших городах разные улицы и разные реки:
У тебя есть Темза, а у меня лишь Днепра опущенные веки.
И улицы всегда у нас пахнут по-разному и дым из губ срывается красками,
Знаю, что в твоем доме чай крепче, а пирог слаще – к чёрту расставания? Давай жить иначе.
Давай пробежим эти дороги, сотрем до крови, уставшие ноги,
Побьем наши страхи подушками, фетром, и бросимся с головою в утехи ветра.
Позволим нести нас собственному сердцу, улыбаться безумно, словно это вечно,
И затем, в рьяно сладкую полночь, встретимся под дождем Амстердама…и это не больно.
И первый танец, который сломает преграды, сломает основы наших цепей.
Мы будем ведь этому только рады, а губы слаще, а жизнь настоящая, в сердцах клей.
И ноги утонут в лужах от осени поздней, но в голове только покой не серьезный:
«Все это так странно-просто. Нам нужен наш город, где всегда только я и ты, очень поздно»
© Cezei. 13 September, 2012.